Вилли, сонно моргнув, посмотрел на дисплей телефона и вздохнул. Он сидел уже с час, но пока ничего выдающегося не увидел. И никого тоже.
Задание для Фантома пустяковое – увидеть и зарисовать. Но чтобы увидеть, надо было дождаться. У Короля группировки «Сумеречные дьяволы» здесь какое-то важное дело. Об этом «Белоснежка» знала. Однако вопрос внешнего вида этой персоны до сих пор оставался открытым.
Буквально в паре метров от места обзора бурлила жизнь – сновали туда сюда машины и люди, такое чувство, будто на перегонки. Вильгельм же обосновался очень хорошо – в тупике между двумя зданиями, на пожарной лестнице, ведущей со второго этажа. Усевшись на ступеньку в центре, он накинул на голову капюшон серой кофты (скорее, по привычке, а не от солнца, лучи которого не попадали сюда, упираясь в стены здания), достал блокнот и тут же принялся зарисовывать то, что он видел на улице.
Он очень редко опускал голову, чтобы посмотреть на результат. Больше вертел головой и вглядывался – тут можно было спокойно это делать. Штрихи были резкими, быстрыми, но для руки главное было набросать, а для глаз – запомнить. А уж завершить рисунок он сможет даже через пару дней.
Эскизов улицы за прошедший час набралось в количестве трёх штук, но ни в одном лице на них Вильгельм не видел «сумеречного короля».
- Нет, ну, я, конечно, понимаю, что, скорее всего, на человека он похож, но почему я не верю в жесткую конспирацию и жду какой-то феерии? – думал мальчик, кутаясь в кофту – откуда-то периодически сквозило. Он поднял голову, глядя на край крыши соседнего здания, где в свете солнца еле рябил маленький силуэт птицы. Пьеро, с любопытством вертя головой, рассматривал пробегавших внизу людей.
- Помошничек, - альбинос тихо усмехнулся. Сцепил пальцы в замок, до хруста выгибая их, и снова взялся за карандаш. Рисовал уже нечто отвлечённое – стайку бабочек. Чисто на автомате, задумчиво глядя на улицу.
- Господи, может  уже проспал? – больше всего страшило оказаться совершенно бесполезным. Вилли как представил огорчённое лицо своего короля, так даже глаза защипало от обиды на самого себя. Расстраивать Юки – это последнее, чего Фантому хотелось. Подняв голову, он снова взглянул на свою птицу.
- Сменить угол обзора? – на противоположной стороне улицы в тени деревьев стояла скамейка. – По-моему, прекрасно. Там меньше народа, да и видно гораздо больше.
Прихватив блокнот и сунув карандаш в задний карман серых джинс, мальчик вышел из тени домов, натянув капюшон чуть ниже на глаза. Не спеша дошёл до перехода, обернулся в поисках своей птицы, - та всё ещё сидела на своём месте.
- Найдёт, не первый раз, - перейдя на другую сторону улицы, Вилли направился к примеченной скамейке.
- Вот и замечательно. К слову, прекрасный вид вон на тот балкон, - мальчик раскрыл блокнот и хотел, было, сесть на скамейке по-турецки, как ему всегда было удобнее, но не смог даже дёрнуться.
- Ч-что такое? – жалкие попытки хотя бы пересесть на другой конец скамейки успехом тоже не увенчались. Мальчик попытался дёрнуть плечом, но вместо этого стало больно. Плечи только крепче сжало.
- Господи, что со мной? – глаза испуганно расширились. Вильгельм почувствовал, как внутри становится пусто, а пальцы начинают замерзать.

Вокруг шеи обвились чьи-то руки, синхронно с тем, как внутри всё свернулось в один маленький, дрожащий от напряжения комок, где-то в самом центре груди. Он болел и источал убийственный холод. И вздрагивал, будто бомба, таймер которой вот-вот досчитает до нуля.
Он судорожно вздохнул, глотая ртом воздух, и замер, боясь выдохнуть.
- Попался? То есть? За мной следили? – девушка прижалась ближе. В горле резко пересохло, глотать стало больно.
Его резко развернули, земля ушла из-под ног. Альбинос не сразу понял, что висит в воздухе. Но тело продолжает сдавливать невидимыми тисками. Становилось всё холоднее. Вильгельм силился не проглотить свой язык, чувствуя, как немеют губы. Его будто окунули в ледяную воду, привязав к ногам что-то тяжелое, чтобы не вылез. Чтобы промёрз до основания. Больно дало в висок. В левый, где волосами был прикрыл знак «Белоснежки».
Он посмотрел вниз, на девушку, и его глаза от удивления расширились.
- Т-ты… - он видел её несколько раз. Случайно, на улице. Ещё удивлялся, как тесен Токио. У него даже был её портрет в блокноте, который мальчик до сих пор крепко сжимал в руках, словно какой-то оберег.
- Вилли, мой милый Вилли...
- Знает моё имя? – происходящее никак не укладывалось у Фантома в голове, ему казалось, он безумен, а это только подогревало страх, который, казалось бы, объял уже всё существо мальчика, и держался на какой-то критической отметке, грозясь в любой момент сорвать все предохранители. Сорвать эту прозрачную тонкую кожу, оголить все нервы и каждый прижечь, а что будет дальше – лучше не представлять.
Все слова девушки сливались в единый поток. Они окружали со всех сторон, отдавались эхом. Перед глазами исчезло всё, кроме неё. Становилось темно. Солнце, ещё недавно грозящееся обжечь Вильгельму лицо, которое больше не защищала тень капюшона, скрылось. Будто погасло, оставляя вместо себя по-зимнему серое небо.
- Я убью тебя~ - Фантома сильнее сжало. Дыхание сбилось, и он громко и надрывно закашлялся, грозясь вить миру недавно съеденный лимонный щербет.
Девушка подошла ближе. В глазах двоилось, поэтому он даже толком и не понимал, которая из этих двоих настоящая, но он мог её рассмотреть. Да, именно её он рисовал. У неё была очень милая улыбка и совершенно детские косички.
Невидимые нити, опутывающие его, снова сжались. По пальцам прошла судорога и блокнот выпал, зашелестев страницами. Следом в сторону отлетел и карандаш, сделав сально и несколько раз стукнув по асфальту.
- Тебе ли не знать Вильгельм, как обманчива внешность, - рот приоткрылся в попытке поймать необходимый кислород.
- Мёртвые не меняются.
У самого уха раздался надрывный крик ворона – спикировав сверху, ворон кинулся девушке в лицо, выставив вперёд крючковатые когти.
Воздуха перестало хватать. В глазах потемнело. Отчаянно бившаяся в висках кровь замолчала. На секунду мир вокруг Вильгельма лишился звуков. А потом в лицо резко ударил ветер.
Поднимая с земли пыль, небывалой силы снежный вихрь развернулся вокруг мальчика, ударяя по окнам зданий, пригибая к земле многострадальное дерево. Сводя видимость к нулю, он бросал снегом в глаза, сбивал с ног. Романтикой танцующих в вальсе снежинок здесь и не пахло. Это безумная пляска страха в белых одеждах, и чем больше слёз проливалось из испуганных глаз мальчишки, тем громче и яростнее он выл, хватая вывески, переворачивая мусорницы, грозясь вырвать с корнем деревья, впечатать в стену любого, кто рискнёт подойти ближе.
Чёрное сменилось белым. Вильгельм не видел ничего. Люди, не успевшие забежать в ближайшее тёплое помещение, тоже. Только пытались нащупать хоть что-нибудь, чтобы удержаться и не упасть.